Александр Гимельштейн: «Иркутская история мне неполной не кажется»

По рабочему кабинету можно многое сказать о человеке. В кабинете президента «Байкальской медиа-группы» Александра Гимельштейна потолок украшен увеличенными сканами старых газетных полос. Прямо над приставным столом - «уничтожить изменников Родины, кровавых псов фашизма!» (22 января 1937 года). Хозяин кабинета улыбается - «да, на эту полоску чаще всего обращают внимание». На его столе бюст Александра Второго и стопка книг из серии «Азиатская Россия» - за этот проект на днях Гимельштейн стал лауреатом областного конкурса в сфере науки и техники в номинации «история». Сегодня Александр Гимельштейн един в двух лицах. Успешный медиа-менеджер, руководитель крупнейшей в области издательской группы, и историк (кандидат наук), один из авторов серии книг по истории края, в том числе и один из создателей проекта «Азиатская Россия».

-Как возник этот проект?

-Меня со студенческих времен привлекала история Сибири, история развития региона во второй половине XIX века. И уже немало лет я работаю в этой области исторической науки вместе с профессором, доктором исторических наук, моим научным руководителем и, временами, соавтором  Львом Михайловичем Дамешеком. Ведь мало кто представляет, какой бесценный материал для историка представляет собой период сибирской истории  позапрошлого века. Даже один феномен сибирских генерал-губернаторств чего стоит. Тогда гигантскими территориями управляли с учетом региональной специфики, по специальному Сибирскому уложению. И этот управленческий опыт еще недостаточно, на наш взгляд, изучен. «Азиатская Россия» - это коллективный труд, в нем участвуют и другие коллеги-историки,  в том числе крупный исследователь, одна из самых молодых докторов исторических наук в Сибири, профессор  Ирина Львовна Дамешек.

-Насколько, на ваш взгляд, управленческий опыт генерал-губернаторов царской России полезен для нынешней областной власти?

-Я считаю, что очень полезен. И не только я так считаю. Губернатор Иркутской области , как мне кажется, это мнение разделяет. Кстати, на церемонии подведения итогов областного конкурса, где «Азиатская Россия» стала победителем, мы говорили с губернатором в том числе и об этом. Я напомнил о ситуации, что в Иркутске, одном из крупнейших научных и интеллектуальных центров Сибири, до сих пор нет междисциплинарного академического учреждения  гуманитарного профиля. И губернатор посчитал необходимым  обсудить этот вопрос более предметно с президентом РАН, академиком Осиповым. Проработать возможность открытия - на первое время - какого-то междисциплинарного научного центра... Потом, надеюсь, вырастет институт.  А профессор  Дамешек напомнил о другой теме: что до сих пор не существует полноценного комплексного исследования истории Иркутской области, причем адресованного не только  специалистам, но и  массовому читателю.  

-Вы знаете, я тоже обратил внимание, что в иркутских книжных магазинах очень много краеведческой литературы, но уровень ее, насколько я могу судить, оставляет желать лучшего...

-Вы правы. 30 лет назад издать книгу было сложно, сейчас никаких проблем, и на прилавки хлынул поток литературы, которую справедливо было бы назвать не краеведческой, не исторический, а, если можно так сказать, туристической. Это тоже нужно. Но мы  говорим о необходимости капитального серьезного издания, посвященного истории нашей земли с самого начала...

-С какого времени?

-Ну, с самых ранних времен, предусмотрен даже археологический раздел. Эту работу мы начинали еще при первом избранном иркутском губернаторе Юрии Абрамовиче Ножикове, частично тогда проект профинансировали, но потом он застопорился, и только сейчас губернатор Дмитрий Федорович Мезенцев, узнав, что книга готова почти на две трети, предложил вернуться к этому проекту и дал поручение предусмотреть средства на финансирование издания  двухтомной «Истории Иркутской области».

-Скажите, а что лично для вас как для историка важно в истории Сибирского Приангарья?

-Безусловно, есть несколько весьма небанальных блоков. Начнем с самого процесса освоения Сибири. Все-таки не стоит громоздить новые мифы  - не было «завоевания Сибири».  Была постепенная и последовательная колонизация, сопровождаемая тонкой дипломатической игрой, поиском взаимовыгодных альянсов... Без боевых столкновений не обошлось, но вы же знаете, что сибирские коренные народности избежали судьбы американских индейцев, не было геноцида, не было резерваций, не применялась кровавая тактика выжженной земли и зачистки территории. Именно благодаря этому в Сибири до сих пор, спустя несколько веков после начала ее освоения, сохранилось такое пестрое этническое и культурное многообразие.

Второй важный момент - я бы назвал его интеграцией западничества в сибирскую повседневность. Речь идет о декабристах. Их значение для сибирской истории огромно: если казаки проводили колонизацию, декабристы стали хоть и не первыми, но самыми значимыми сибирскими просветителями.

Третье - феномен генерал-губернаторства, о котором я уже говорил. Генерал-губернаторы были разными людьми, очень разными, но управленческие успехи Муравьева-Амурского и Сперанского несомненны. И важны для понимания логики исторического развития. Безусловно, настоящим локомотивом региональной истории стало строительство Транссиба, и здесь, можно сказать, Иркутску повезло, поскольку он превратился в один из ключевых пунктов железнодорожной магистрали. Все историки знают печальную историю Томска и Енисейска: города, оставшиеся в стороне от «чугунки», от железной дороги, в итоге оказались на обочине истории.

И еще один типично сибирский феномен - это иркутское купечество. Люди, в личности которых совмещалась психология грабителей с большой дороги и страсть к филантропии, к благотворительности, которая в Иркутске исчислялась миллионными суммами. Вот это я бы назвал основными «визитными карточками» иркутской истории.

-Странно, но во внешнем мире Иркутск прочно ассоциируется, например, с Колчаком, о котором вы не говорите...

-Колчак для Иркутска - все-таки достаточно небольшой эпизод гражданской войны, здесь его расстреляли, но исторически Колчак все-же связан больше с Омском, где существовало его правительство, а у нас он был, скажем так, «проездом».  Правда, остался популярный в прошлое десятилетие миф, что якобы именно Колчак стал основателем Иркутского университета. Хотя это абсолютно не так.

-А советский период вам как историку не интересен?

-Интересен. Но то, что происходило в XIX веке меня как исследователя привлекает больше. Советская история - это, конечно, грандиозные проекты индустриализации Сибири, это комсомольские стройки, которыми стали Братск, Усть-Илимск и Шелехов, это строительство Ангарского каскада ГЭС, и многое другое. Но все это, замечу, происходило уже «поверх» того уклада, который сформировался задолго до прихода Советской власти.

В политическом, социальном отношении очень важна та попытка модернизации, которая началась при  Александре Втором - это и земство, зачатки местного самоуправления, и структурные реформы системы управления, и можно только гадать, как бы сложилась судьба Российской империи, если бы жизнь этого императора не была прервана бомбой террористов. Я с угрюмой  настойчивостью беспокоил мэра Иркутска предложением убрать с названий городских улиц имена Халтурина, Желябова и Перовской. Теперь попробую с новым мэром.

-Вы никогда не думали о каких-то альтернативных сценариях иркутской истории? Намечали развилки местной истории?

-А не так их много, развилок. Ну, не стали в свое время строить в Иркутске мегапромышленные предприятия - ну и что? Если говорить о том, что именно я хотел бы видеть в «альтернативном Иркутске», то это Сибирское отделение Академии наук, которое первоначально собирались разместить здесь, но против выступил иркутский обком, и Академгородок построили в Новосибирске.  Иркутский стал уже филиалом. А в остальном... Нет, сложившаяся иркутская история мне неполной не кажется.

-Тогда ответьте уже не как историк, а как журналист - почему иркутяне так сильно недолюбливают родной город?

- Я так не думаю. Большинство окружающих меня людей любит Иркутск. Это признак комплексов,  не любить место, где ты живешь, а завидовать столице или, на крайний случай, соседям.  Я не знаю психологию носителей такого отношения,  пусть каждый ответит сам. У меня нет комплекса неполноценности из-за того, что живу в Иркутске. В свое время я сделал выбор, решил остаться жить в провинции, потому что у меня есть здесь пять вещей, которые мне необходимы для нормальной жизни.

-Перечислите?

-С удовольствием. Первая - это дело, которое любишь и которым нравится заниматься. Второе - высокоскоростной Интернет, потому что значительную часть времени я провожу в Сети. Третье - это наличие хороших книжных магазинов, впрочем, мне, в эпоху высоких технологий, часто хватает и сетевых библиотек и интернет-магазинов.

Четвертое - достаточный  уровень городской инфраструктуры - магазины, кинотеатры, кафе...

 И важное - среда общения, культурная среда. Первая мне комфортна. Вторая приемлема, но, конечно, Москва здесь вне конкуренции. Но должен сделать оговорку, что я не знаю москвичей, которые, живя в городе с такой мощной культурной средой, четыре раза в неделю ходили бы в театр, например. Вот и у нас в городе столько не ходят.

-Вы давно живете в Иркутске?

-Я родился здесь. Мои деды  переехали в Сибирь еще в 20-е годы прошлого века, так что моя дочь уже четвертое поколение иркутских Гимельштейнов.

-Вы хотите, чтобы она осталась жить в Иркутске?

-Я не могу за нее решать. Ей только девять лет, и Иркутск для нее родной город. Моя задача - обеспечить ей качественное образование, создать  стартовые условия, а где она их захочет реализовать - в Иркутске или другом городе, решать ей.  Моя жена, прочитав это интервью, обязательно скажет, что доченьку никуда не отпустит. (улыбается)

-Интересно, а вы когда-нибудь задумывались над значением своей фамилии?

-Оно мне известно... «Гимель» означает небо, «штейн» - камень. Что получается?

-Небесный камень. Метеорит?

-(смеется) Метеорит, да.

Спрашивал Владислав Толстов.