Анжелика Алсаткина: «Я больше чем шаман»

- Анжелика Борисовна, ваши произведения нечасто встретишь в Иркутске. Последняя ваша персональная выставка была пять лет назад.

- Да, мне вообще нечасто удается выставляться. Но этому есть объяснение. В 90-е годы, когда непонятно было, как выживать художникам, я организовывала в Усть-Орде национальный центр народных промыслов, который существует по сей день. Началось все с пробивания мастерской, а потом она была реорганизована в этот центр, который занимается сбором, классификацией, каталогизацией и изучением народных промыслов западных или, как их еще называют, иркутских бурят. Я тогда была организатором и директором этой организации и отдала этому делу 15 лет жизни, за все это время я ни разу не представляла свои работы на выставках. Сегодня центр народных промыслов является государственным учреждением культуры, он растет, развивается, есть финансирование, а я в нем работаю на полставки.

- Что входит в интересы центра?

- Разработка методических материалов, экспедиции, мастер-классы и семинары для сотрудников национальных и краеведческих музеев, а также научные издания, например мы издали книгу «Декоративно-прикладное искусство Предбайкальских бурят».

- Честно говоря, я думал, что этот центр больше занимается практической частью промыслов.

- В планах есть развитие этой площадки как центра не только научного, но и практического. У нас есть желание создать Бурятскую деревню мастеров, круглогодичную, интерактивную, полнокровную. Всего 40 минут от Иркутска, радом с дорогой, любой желающий сможет приехать и попробовать свои силы в национальных бурятских промыслах. Там будет стоять 6-7 бурятских юрт, где будут жить и работать наши мастера.

- Откуда у вас любовь к такого рода искусству, вы где-то учились этому специально?

- Нет. По образованию я архитектор - оканчивала Иркутский технический университет.

- А почему же не стали архитектором?

- 90-е годы повлияли, может быть. Заказов не было, работы по специальности тоже. Поэтому приходилось как-то выживать. Тем более что профессия архитектора предполагает, что ты сидишь с утра до вечера в конторе и 10 месяцев в году делаешь строительные чертежи - на собственное творчество остается не так много времени. А тут -ощущения такие же, как у дирижера, который тут же видит результаты своего труда, так же и я что-то задумала и могу это быстро реализовать.

- Но ведь для ваших композиций требуются материалы, которые тоже требуют большой подготовки. Так что работа получается не такой быстрой.

- Да. Кожа, дерево, конский волос - это все требует подготовки. Например, чтобы получить кожу, которую можно использовать в какой-нибудь работе, нужно сначала купить шкуру, обезволосить ее, вымочить. Потом ее нужно высушить, нужно уметь правильно ее растянуть для просушки. В мокром состоянии кожа может быть толщиной до одного сантиметра, ее даже топором порой сложно перерубить, а когда высыхает, она становится почти прозрачной. По неопытности я растягивала и прибивала шкуру к забору, но у нее такая сила, что при сушке она может свернуть забор в трубочку. Это, вообще, адский труд, но я сознательно на это иду. Когда делаешь все сам, начинаешь чувствовать характер материала. И когда натягиваешь готовую кожу, она приобретает свойство витража, светится, а тот природный рисунок, который на ней есть - это уже тема для размышления.

- Кто вас научил всем этим навыкам?

- Не знаю даже. Наверное, сыграло роль врожденное любопытство. Вообще, я иркутянка коренная, но в детстве каждое лето ездила к бабушке с дедушкой в деревню Аларь. Это было большое счастье: природа, животные, небо... Ну и, видимо, я насмотрелась, как работает бабушка, на ее вещи, сундуки, все это впитала. Так что учить вроде бы никто не учил, но когда любишь материал, ты всегда найдешь способ его сработать.

- Получается, вы все материалы для своих произведений подготавливаете сама. Сколькими навыками вы владеете? Вот, например бурятские обереги тоже сами чеканили?

- Да. Я отжигаю латунь или медь на углях, а потом чеканю. Вообще, я из рода дарханов - кузнецов. В бурятской общине сословие кузнецов уважалось и ценилось больше, чем сословие шаманов. Потому что человек, который творит, созидает, он ценится больше всего.

- А как вы стали модельером?

- Я не заканчивала какую-то специальную школу, чтобы быть модельером, просто сколько себя помню, а это примерно с 5-6 класса, я все время шью. В 90-е годы жилось не очень хорошо, поэтому она была вынуждена, во-первых, обшивать всю свою семью, а во-вторых, шить шапки и шубы для богатых дам. Так что модельером я стала случайно. Но хочу сказать, что каждый костюм из той коллекции, которую я представляла на международном фестивале «Подиум ЭТНО», фактически не сшит, он цельный, кое-где склеенный или части его посажены на скрепку - это предмет декоративно-прикладного искусства. Мне хотелось сломать стереотипное восприятие костюма. Так что это даже не костюмы, это модели для шоу, их невозможно носить на улицах. Они сделаны для того, чтобы понять дух бурятских легенд и сказок. Как это было изобразить? Помог материал: в костюмах много войлока, конского волоса - это помогает выразить дух. Сам материал обладает мощной энергетикой: в нем и солнце, и тепло, и ветры.

- Что вас вдохновляет на работу?

- Меня вдохновляет эпос «Гэсэр», его масштабный, космический взгляд на вещи. Когда я была в Монголии, я поняла, откуда это взялось. Там есть такие каньоны и ущелья! Или есть обычная галька, а есть величиной с дом. Я поняла, откуда у кочевого народа родились такие образы, такое миропонимание и ощущение космоса.

А вообще, как известно, именно народная культура служит основой для профессионального искусства. Грех не использовать все то, чем мы обладаем. Фактически на грани поэзии, музыки, живописи рождаются подобные произведения. Вдохновляет и сам материал. Особенно, когда он все время перед глазами, постоянно рождаются новые идеи. В разном состоянии и при разном свете сам материал по-другому работает. Один только конский волос имеет более 700 оттенков. Поэтому получается, что живописцы используют палитру, а мы используем краски природы.

- А какое значение несут в себе орнаменты, которые вы используете в большом количестве в своих работах?

- У меня очень много солярных знаков, которые имеют во многих культурах мира примерно одинаковое значение: солнце, тепло, благополучие, достаток. Многие работы посвящены мироустройству. У меня есть работы, которые называются «Древо жизни», «Дерево мироздания», «Мировая ось»... Все они, как правило, трехчастны, и каждая часть представляет свой мир. Верхний мир - это небо, в среднем мире живем мы, люди, а нижний мир - это мир плохого, черного, загробного. Эти знаки понятны для всех народов.

- Какой материал вам сегодня ближе всего?

- У меня сейчас такой период, что я просто влюблена в волос и войлок, мне хочется познать все возможности этих материалов: пластические, архитектурные, скульптурные. А дальше, наверное, будет период металла, потому что я жду сына, который сейчас закончил факультет художественной обработки металла бывшей Мухинского училища в Санкт-Петербурге. Скоро он должен вернуться в Усть-Орду, и мы будем вместе работать. У нас уже есть свои проекты, которые я пока не хочу раскрывать, но точно могу сказать, что еще не раз придется удивить публику.

- Ваша выставка называется «Шаманские грезы». У чем в вашем понимании грезят шаманы?

- Шаманские грезы - это сны, видения шаманов. Мне хотелось изобразить те божества, которых видят шаманы. Меня спрашивают, почему ты не становишься шаманкой, ведь ты знаешь всю культуру, историю, костюмы, мифологию, язык? А я отвечаю: я больше чем шаман.

- Вот это я и возьму в заголовок интервью.

- Ой, не дай боже! Меня же потом старики тростями побьют!

Илья Смирнов