Рустем Фесак: Классика всегда актуальна

- Рустем, как сложилось твое сотрудничество с драматическим театром?

- Когда я оканчивал ГИТИС два года назад, в Иркутске появилась идея параллельно с Вампиловским фестивалем сделать лабораторию современной драматургии. Я знаю, что художественный руководитель драмтеатра Геннадий Шапошников заходил к декану ГИТИСа посоветоваться - кого из молодых режиссеров он мог бы привлечь. Ему порекомендовали несколько человек, но в итоге мы почему-то приехали в Иркутск вдвоем, со мной был еще один молодой режиссер Сергей Филиппов. По заданию руководства фестиваля мы выбрали современные пьесы, дней семь репетировали с артистами иркутского театра отрывки из них и показали в рамках этой лаборатории. У всех тогда были хорошие впечатления, а спустя два года мне позвонил Геннадий Шапошников и предложил сделать спектакль на иркутской сцене.

- Какую пьесу ты тогда ставил в рамках лаборатории?

- Есть такой немецкий драматург - Мариус фон Майенбург. И у него есть очень смешная пьеса, которая называется «Урод». И мы делали с молодыми актерами отрывок на 15-20 минут из нее. Я тогда работал с Егором Ковалевым и Вячеславом Дробинковым, которые вдвоем играли одну главную роль. Там много фарса и сама пьеса к этому располагает. Мне тогда очень понравилось работать с ребятами из иркутской труппы. Там, кроме упомянутых, у меня были заняты Алексей Орлов, Ярослава Александрова и Василий Конев.

- А как ты пришел к тому, чтобы спустя два года ставить здесь же Гоголя?

- Я предлагал разные названия, и мы обсуждали их с Геннадием Шапошниковым, в конце концов остановились на «Женитьбе» Гоголя. И я был очень рад, что мы остановились именно на это материале.

- Но пьеса-то довольно известная и даже в иркутском театре ставилась не один раз, а уж в других театрах ее вообще кто только ни ставил...

- Это одна из тех пьес, которые можно назвать вечными, ее нельзя исчерпать. Ее можно ставить миллион раз. И меня не смущает, что «Женитьбу» ставили много раз, ситуация в ней говорит сама за себя, поэтому там каждый найдет свое, и она всегда будет интересна, как мне кажется. Мне рассказывали, что на иркутской сцене был хороший спектакль по этому материалу, но это совершенно никого не смущало, когда мы начали над ней работать. Я очень люблю эту пьесу.

- О чем лично для тебя эта история?

- Если говорить очень просто, то она о желании простого человеческого тепла. Мне кажется, все герои пьесы объединены одним: они понимают, что такое жить без тепла. Это произведение - о желании найти свою половину. В этом смысле эта пьеса очень современна, потому что говорит о тех же проблемах, которые существуют у людей и сегодня. И если мы хорошо вместе с артистами сделали свою работу, то Гоголь не будет восприниматься устаревшим автором из школьной программы - это будет про нас и про сегодня.

- Чем ты руководствуешься, когда выбираешь материал для постановки? У тебя уже есть спектакли, созданные по произведениям Михаила Зощенко, Юрия Буйды, Антона Чехова, то есть писателей с ярко выраженным авторским стилем. Стало быть, для тебя первичен язык и стиль писателя?

- Нет, в театре всегда первична история, и никуда от этого не денешься. Но язык тоже очень важен, безусловно. И яркость автора, бескомпромиссность его стиля играют тоже очень важную роль. Когда ты читаешь произведение, там хозяин - автор, а когда ты ставишь это произведение в театре, то в принципе про автора можно забыть и рассказать его историю своим языком. Но чаще всего пьеса в таком случае мстит режиссеру, и у него ничего не получается. Поэтому для меня безумно интересно всегда искать автора в произведении и вытаскивать его наружу в спектакле. А без любви к авторскому языку это сделать, конечно, невозможно.

- Свое первое высшее образование, насколько я знаю, ты получал в Литературном институте им. Горького. Что побудило тебя из писателя переквалифицироваться в режиссера?

- Я поступил в Литературный институт сразу после школы и закончил его в 2003 году. Я могу сказать, что писателем я никогда не был, потому что отучиться в этом институте - еще совсем не значит стать писателем. В дипломе у меня указана специальность «литературный работник». Писатель - это некая внутренняя зрелость. Я себя писателем никогда не ощущал, мне просто было это интересно. Но потом я в какой-то момент понял, что это не моя профессия. И тогда я сделал выбор: заниматься театром и режиссурой, для чего и пошел дальше учиться в ГИТИС. Но филологическое образование, которое мне дал Литинститут, я очень ценю, потому что именно там мне привили вкус к языку.

- Вот ты сказал: для того чтобы быть писателем, нужна внутренняя зрелость. А разве режиссеру она не нужна?

- Конечно. Но когда я закончил Литинститут, мне был 21 год, поэтому о зрелости говорить в это время не приходилось. Не знаю, возможно, я ее в какой-то мере обрел ее за пять лет учебы в ГИТИСе, поскольку сейчас позволяю себе прийти в театр и делать спектакль.

- Вот ты пробовал ставить современного немецкого автора, но в основном все-таки предпочитаешь работать с классическим русским материалом. Почему?

- Современную пьесу очень трудно найти. Классика хорошо держит - в ней вроде бы и не про сегодняшний день, а на самом деле еще больше про современность, чем в любой современной пьесе. Литература должна быть хорошей. Хорошая литература на многое отвечает сама, даже когда не знаешь, как делать тот или иной спектакль.

- Сегодня в столичном театральном мире происходит очень много всего. Разные школы, направления, подходы, театры каждый со своим подходом и так далее и тому подобное. Например, как ты относишься к тому, что делают представители направления «Новая драма»?

- Я с большим уважением отношусь к новым подходам, которые разрабатывают в московских театрах типа «Практики» или «Театра.док», это благородное дело. Должны рождаться и новые драматурги, и новые режиссеры, но я себя пока не могу найти в этом. Мне чаще всего там неинтересно сейчас. Хотя я слежу за тем, что они делают.

- А какие театральные направления ближе тебе?

- Последнее мое сильное театральное впечатление - это «Дядя Ваня» Римаса Туминаса в театре им. Вахтангова. Вот это для меня - театр! А вообще я согласен с утверждением, что театра есть только два - живой и неживой. Если театр живой, и все, что артисты делают, касается зрителей, - это здорово! Главное, чтобы театр стремился донести до зрителя что-то важное, а какими средствами он будет это делать, для меня вопрос второй. Поэтому я принимаю любую условность. Мне нравится театр абсурда Юрия Погребничко, образный театр Эймунтаса Някрошюса, при том что я сам пытаюсь делать спектакли очень просто, ведь мастер, который учил меня профессии - Леонид Хейфец - человек школы Станиславского и последователь русского психологического театра.

ВЫНОС 1

 «Хорошая литература на многое отвечает сама, даже когда не знаешь, как делать тот или иной спектакль».

ВЫНОС 2

Классика хорошо держит - в ней вроде бы и не про сегодняшний день, а на самом деле еще больше про современность, чем в любой современной пьесе.

СПРАВКА

«Женитьба» Гоголя ставилась на иркутской драматической сцене дважды: первая постановка увидела свет 150 лет назад, вторая - в 1994 году.

ПОСТАНОВКИ Рустема Фесака:

Театр Et Cetera: спектакль «Все проплывающие» - по рассказам Юрия Буйды; Российский академический молодежный театр (РАМТ): «Сентиментальные повести» - по ранним произведениям Михаила Зощенко;

Театр «Центр драматургии и режиссуры» Алексея Казанцева и Михаила Рощина: спектакль «Внеклассное чтение» (в числе своих однокурсников по Гиттису) - по произведениям современных писателей.

Мелиховский театр «Чеховская студия»: «Сон Каштанки» - по мотивам рассказа Чехова «Каштанка».

Иркутский драматический театр им. Н.П. Охлопкова: «Женитьба» - по одноименной пьесе Николая Гоголя.