Восточные церемонии Алены Кабуновой

- Алена, есть такое расхожее мнение, что все литературные критики - это неудавшиеся писатели. Если продолжить этот ряд, то можно прийти к тому, что все искусствоведы - это несостоявшиеся художники?

- Хотя у меня есть диплом художественной школы и для уровня подростка я неплохо рисовала, но у меня никогда не было даже мысли стать художником или скульптором. Я сразу поняла, что это не мое. Но технические знания о том, как работает художник, очень помогают мне в моей работе. Кстати сказать, ни один из моих знакомых искусствоведов тоже никогда не мечтал стать художником.

- Что тебя привело в искусствоведение?

- Когда я оканчивала школу в родном для меня Улан-Удэ, в Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств открылась новая специальность - «музеевед-искусствовед». Набор был экспериментальный, так что даже у нашего декана  не было четкого понимания и представления, что это будет. Весь наш курс составлял шесть человек, из которых теперь по специальности работают двое, в том числе и я. Поскольку специальность была новой, то все дисциплины тоже были экспериментальными. Например, на первом курсе мы изучали пять языков: русский, английский, латынь, старославянский и японский, а еще бурятский - факультативно. Было очень интересно - как на лекциях, так и на практике. Мы ходили в мастерские к художникам, в музеи.

- Как ты попала на работу в Иркутский художественный музей?

- Я писала дипломную работу по искусству Востока, в частности по буддийской иконографии. И так получилось, что в иркутском музее не хватало специалиста по искусству Востока. Благодаря стечению обстоятельств узнали про меня и предложили работу. Так что я сразу после выпускного на следующий день села в поезд и приехала в Иркутск. И сегодня я уже больше 10 лет работаю в художественном музее им. В.П. Сукачева.

- Как же ты решилась переехать? Ведь вряд ли тебе тут пообещали золотые горы. Насколько я знаю, зарплаты у искусствоведов не самые большие.

- И даже очень не большие. Естественно, все время приходится жить за счет подработок: статьи, рецензии, преподавание, кураторство, то есть все то, что опять же связано или с искусством, или с околоискусством. Но у меня никогда не было категоричного желания бросить музей. Мне моя работа нравится. Она очень разноплановая. Когда я пришла в музей,  думала, что буду заниматься сугубо научной деятельностью: научно-исследовательской работой, изучением предметов в первую очередь восточного искусства, которым я увлекаюсь. Однако с первых же дней я убедилась, что музейщики - это люди, которые должны уметь делать все. Реалии современной жизни таковы, что нам приходится заниматься в том числе и развеской экспонатов, лазить по стремянкам, вязать узлы. Помимо этого, нужно уметь писать статьи, аннотации к выставкам, правильно составлять этикетаж к экспонатам. Плюс к этому работа с посетителями, проведение экскурсий. В крупных центральных музеях существует довольно четкое деление на отделы, у нас этого нет.

- За 10 лет работы ты наверняка организовала множество авторских проектов. Какие из них для тебя наиболее значимы?

- В основном они касаются Востока. Просто в этой нише я себя наиболее уверенно чувствую. Мне очень нравится выставка «Китайская традиционная живопись на свитках», которую мы делали в прошлом году к международному дню музеев. Затем было несколько выставок, посвященных чайным церемониям различных стран, в частности Японии и Китая. Была выставка, посвященная веерам и опахалам. Интересный проект - «Лак и кость в искусстве Востока». Авторский проект - это огромная ответственность, но положительные эмоции в итоге гораздо сильнее, чем от коллективной работы.

- А как происходит работа над новой выставкой?

- Это очень увлекательный процесс. Например, я хочу сделать выставку буддийской бронзовой скульптуры. Сейчас очень многие люди интересуются искусством Востока, а у нас в музее богатая коллекция. И вот я прихожу в фонды и обнаруживаю, что эти экспонаты не изучены: как они поступили к нам в XIX веке из коллекции бывшего музея ВСОРГО, так они там и лежат. Есть только первичная атрибуция: «скульптура 5 см высотой, в плохом состоянии, бронзовая, изображение божества», и все.

И вот ты берешь эту скульптуру в руки и начинаешь исследование: пытаешься разобраться, что это за божество, лезешь в справочники, в другие источники и так далее. Например, выясняешь, что это Будда, но Будда какой? Очень большую роль играет его поза, жесты. Определяешь стилистику, потому что по стилевым признакам зачастую можно определить, в какой стране это сделано, в какое примерно время. Затем смотришь, когда экспонат оказался в музее: это тоже дает подсказку. Если эта вещь из ВСОРГО, в архивных документах можно прочитать, какие экспедиции были в то время, какой путешественник и откуда мог этот предмет привезти. Таким образом, круг сужается, и можно уже более детально описать неизвестный до сих пор экспонат. Дальше продумываешь экспозицию: как экспонаты лучше преподнести зрителю, чтобы они не пострадали. Если это скульптура, то можно подумать о том, что параллельно разместить на стенах в этой же тематике. Работа увлекательная, в процессе появляется азарт первооткрывателя! Ты берешь в руки серый, потускневший от времени предмет и возвращаешь его значимость, показывая ее людям.

- Какие экспонаты для тебя наиболее важны?

- Пожалуй, предметы декоративно-прикладного искусства. Мимо них люди всегда пробегают мимо и почти не обращают внимания. А мир вещей, материальная культура, может много о чем рассказать. Как человек жил, о чем думал, как работал, для чего.

- Откуда у тебя интерес к Востоку?

- Я думаю, что это влияние Бурятии. У меня много друзей бурят, понимание бурятской культуры, философии пришло с детства - поездки в дацаны, бурятские праздники, которые я привыкла отмечать. Мне близок буддизм по мировосприятию, хотя я крещеная. Но мне уютнее в дацане, чем в православном храме.

- Я знаю, что ты была одним из кураторов акции «Ночь в музее» в художественном музее. Расскажи об этом.

- Нам дали определенную свободу, и главной нашей целью было сделать что-то действительно новое. Это был очень интересный проект, в рамках которого работали сразу несколько площадок, на каждой из которых разворачивалось какое-нибудь действо. Я горжусь проектом «Ожившие картины», который мы сделали совместно с Драматическим театром им. Охлопкова. Эта творческая акция понравилась всем: и организаторам, и зрителям, и артистам. Я думаю, мы обязательно повторим проект «Ночь в музее» в середине сентября, но она будет не такой масштабной, какой была в мае.

Илья Смирнов