Суверенная инфляция
Мы - лицом к лицу с ее монопольно-волчьим оскалом
Страна окончательно и бесповоротно вступила в период, который на языке классиков политэкономии называется государственно-монополистическим капитализмом, и который одновременно еще является последней загнивающей его стадией. Экс-премьер российского правительства Виктор Зубков капитулировал под натиском лоббистов и подписал свой последний документ, узаконив повышение тарифов государственных монополий на ближайшие три года. Для страны это означает фактически катастрофу. И дело не столько в инфляции, сколько в самом экономическом устройстве, которое создано. Итак, длившийся несколько месяцев спор между Минфином и МЭРТом закончился в пользу последнего. Россия будет и дальше накачивать государственными деньгами неэффективные сектора экономики, раскручивая тем самым спираль инфляции и загоняя свою экономику в ловушку неэффективности. Инфляция, у которой после подписанного бывшим премьером документа, теперь есть все шансы перерасти в гиперинфляцию, неизбежно упрется в платежеспособный спрос населения и закономерным итогом этого процесса станет стагнация и обнищание и без того бедных слоев населения. Правительство снижение темпов экономического роста почему-то решило победить увеличением государственных расходов. Между тем подобная тактика напоминает что-то вроде попытки покойного генсека Никиты Хрущева побороть голод. Тогда вместо того, чтобы каждому голодному дать лопату и возможность завести козу, отобрали и козу и лопату и направили на работу в государственную корпорацию под названием "Кукурузный рай".
Однако документ, с которым Виктор Зубков, видимо, войдет в историю, в буквальном смысле можно считать революционным, потому что он может всколыхнуть заторможенные на первый взгляд народные массы и подвигнуть их на нелицеприятные во всех смыслах действия. И если главным аргументом для нового премьера в этом вопросе стали бастующие железнодорожники, то что он собирается делать с бастующими рабочими обрабатывающей промышленности, крестьянами, пилотами, водителями автобусов, строителями и прочим народом, в монополии не интегрированном, но от монополий зависящем? Ведь эти категории граждан тоже очень давно и косо смотрят в сторону бензоколонок, квитанций за квартплату и дорожающих каждый день продуктов. И как новоиспеченный премьер В. В. Путин собирается претворять в жизнь свои обещания вернуть утраченную в последние месяцы макроэкономическую стабильность и снижать инфляцию?
Документ еще примечателен и тем, что он все дальнейшие попытки объяснить инфляцию ростом мировых цен на продовольствие сделал невозможными. Дорогое топливо уже привело к тому, что с апреля ускоренными темпами стали расти не только цены на продовольствие. Инфляция диагностируется теперь и в других отраслях промышленности. Непродовольственные товары подорожали в марте на 0,7%, а в апреле на 0,9%. Нет никаких сомнений в том, что инфляция проявилась во вторичных признаках и распространилась на другие сектора экономики. Представить все происходящее как импортируемую инфляцию уже нельзя, считают аналитики. Поэтому любые антиинфляционные меры правительства после майского карт-бланша монополиям бесполезны и бессмысленны.
О последовательности в стремлении правительства бороться с инфляцией заставляет задуматься и тот факт, что соседи России, страны СНГ, в частности Азербайджан и Казахстан, удержали инфляцию на уровне прошлого года, обогнав Россию по темпам роста ВВП. Имея один из самых высоких показателей инфляции, второй после Украины, наша страна не смогла опередить с начала года по темпам роста ВВП Азербайджан, Армению и Белоруссию. Данные цифры делают нелепыми споры о том, что России нужно выбрать между борьбой с инфляцией и темпами роста. Якобы одно с другим совместить невозможно. Оказывается - для азербайджанцев возможно, и для армян возможно, и для белорусов даже. А почему для нас нет? Потому что мы живем в выдуманной, а не настоящей экономической реальности, где темпы роста и антиинфляционные меры являются антагонистами. Да, они могут выглядеть не антагонистами на первый, поверхностный взгляд, если не стремиться вникнуть в суть вещей. А превратиться в антагонистов они могут только тогда, когда государственные инвестиции идут не в производство, а оседают в псевдопроизводственном секторе. Иными словами, когда они разворовываются или зависают на спекулятивном, биржевом рынке, обогащая их обладателей немыслимыми дивидендами.
Ведь очевидно, что снижение инфляции и увеличение роста тарифов государственных монополий - вещи несовместимые. Потому что главной причиной роста цен является не импортируемая инфляция, в частности рост цен на нефть на мировых биржах, а неэффективная работа государственных монополий, ставшая возможной благодаря полному отсутствию контроля со стороны этого же самого государства. И чем больше государственных расходов мы туда закачиваем, тем неэффективнее они становятся. И чем неэффективнее они становятся, тем больше они сопротивляются любому виду контроля над своими затратами. И чем меньше этого контроля, тем чаще будут у нас случаться забастовки железнодорожников. Это порочный и безысходный круг, в котором мы все оказались. Госрасходов и госкорпораций все больше, а производительность труда все ниже и ниже. Кому и зачем нужен такой дутый экономический рост, если производимые товары не конкурентоспособны? И забастовка железнодорожников - первый серьезный симптом, который должен был повлечь за собой не увеличение дозы, а системное изучение природы зависимости и постепенную отмену препарата, приведшего к плачевному диагнозу.
Короче, если железнодорожники не довольны заработной платой, то необходимо для начала изучить, как она соотносится с заработной платой управляющего персонала монополии, производительностью труда в отрасли. Какова вообще рентабельность и эффективность осваиваемых средств, и какой процент в себестоимости составляет заработная плата основного, а не вспомогательного персонала. Любопытно так же было бы получить ответ на вопрос, сколько фирм-сателлитов имеет каждое региональное отделение железной дороги, через которые и проходят основные платежи от грузоперевозчиков. Если ничего подобного нет и с экономикой предприятия все в порядке, то почему бы об этом не заявить открыто общественности, чтобы подобные гипотезы не бередили умы аналитиков и политиков. И кто вообще может дать гарантии, что средства от увеличения тарифов пойдут на заработную плату машинистам, если никакого правительственного контроля за расходами монополий не происходит? А поскольку инфляция из-за тарифов будет расти, можно не сомневаться, что разовая забастовка железнодорожников перерастет в перманентную. И если так дальше будет продолжаться, нет никаких сомнений и в том, что в скором времени проезд по железной дороге вообще станет невозможным, потому что на рельсы выйдут голодные пенсионеры, как уже было в забытых всем девяностых годах прошлого века.
Эффективность монопольных государственных конструкций со всей очевидностью мы можем наблюдать на примере Роснефти. В начале этого года "вдруг" упала нефтяная добыча. На самом деле упала она не "вдруг", а в результате отсутствия инвестиций в отрасль и в геологоразведку. Цинизм ситуации в том, что средств на инвестиции не нашлось не когда-нибудь, а именно в период ценового пика. Теперь нужно это как-то народу объяснить. И объяснение нашлось: нефтяников "задавили налогами", поэтому теперь и развернулись обширные баталии по снижению НДС. Однако можно не сомневаться, что снижение налогового бремени не вызовет инвестиционного бума в нефтяной отрасли, если уж он не случился в период самой высокой цены за всю историю торговли нефтью.
Несмотря на то что, по словам начальника отдела таможенных платежей Минфина РФ Александра Саковича, нефтяные компании накопили достаточно средств, чтобы не просить у государства налоговых льгот, в разведку и расширение производства они денег не вкладывают. Зато под несуществующую нефть мы строим ВСТО и проект этот день ото дня дорожает, что дает возможность заинтересованным лицам переписывать маршруты и сметы, не без учета, разумеется, собственной выгоды.
Словом, безудержный нефтяной экспорт отечественной экономике впрок не пошел. Но больше всего от него, как это не парадоксально, пострадала отечественная нефтепереработка. Согласно исследованию, проведенному журналом "Эксперт" (28 апреля-4 мая 2008 года, N 17), в российской нефтепереработке существует системный дефект. Именно его наличием объясняется неоправданная дороговизна отечественного бензина, а не ценами на нефть на мировом рынке. Авторы исследования акцентировали внимание на том факте, что в зависимой от импортного сырья Америке цены на топливо такие же, как и в России. В отдельных регионах они даже выше, как, например, в Сибири и на Дальнем Востоке.
Причина банальна: российские НПЗ, точно так же как и объекты нефтедобычи, не модернизировались и достигли технологического потолка своей эффективности. Причем с годами их эффективность неуклонно снижалась. Отечественные НПЗ не только не способны перейти на международный стандарт "Евро-3", но и постоянно снижают выход светлых нефтепродуктов с одной тонны переработанной нефти. Так и осталась на бумаге принятая в 2001 году Федеральная целевая программа развития топливно-энергетического комплекса страны до 2010 года. Она предусматривала инвестиции в нефтепереработку в размере 7 млрд долларов (с коррекцией на нынешний курс - 20 млрд долларов). Половина из этих инвестиций должна была пойти на строительство установок гидрокрекинга и каталитического крекинга для повышения выхода светлых нефтепродуктов. На деле же нефтепереработчики занялись косметическими мерами по улучшению товарного качества бензинов. Они стали повышать октановое число, то есть фактически делать то же самое, что и "бодяжники". Разница только в масштабах.
К такому скорбному итогу отечественная нефтепереработка пришла в результате монополизации отрасли, потому что в стране не стало независимых производителей бензинов, как, например, в США, а значит и никакой конкуренции на топливном рынке. Вот вам и ответ на вопрос, почему в стране, экспортирующей нефть, такой дорогой бензин. Драматизм ситуации состоит в том, что добыча нефти в стране падает (как, впрочем, и цены на нефть тоже могут упасть), а ресурс для модернизации отрасли не только не использован эффективно, а не использован вообще. Отечественные НПЗ не готовы и не способны осуществлять глубокую переработку нефти, которую придется все- таки делать, когда наступит, а это неизбежно случится, дефицит нефти.
Наверняка нечто подобное имеет место и в железнодорожной монополии, и в энергетической, которая через три года собирается продавать нам всю электроэнергию по рыночным ценам. К слову, иркутские энергетики очередное ожидаемое в следующем году повышение цен объяснили - чем бы вы думали? - ростом цен, то есть инфляцией. Иными словам, зачем думать над сокращением издержек, если все можно списать на мировой финансовый кризис
Если начать копаться и анализировать экономику этих монстров, то принципы и закономерности будут одни и те же. Они очевидны и так, без глубокого анализа, сколько им не давай, все будет мало и без толку, а порой даже и во вред. Ведь обсуждают же всерьез железнодорожные министры на разных там международных конференциях проект строительства Трансконтинентальной магистрали : Якутск - Магадан - Анадырь - Аляска. Почему бы им на это обсуждение не пригласить первопроходцев с БАМа, что до сих пор проживают в дощатых бараках, навсегда распростившись с иллюзиями о великой стройке? Может быть, средства на повышение заработной платы машинистам стоит поискать где-нибудь среди этих расходных статей? Ведь машинисты сегодня повышение заработной платы требуют, а завтра, после стачки, все равно в магазины пойдут. А вот последние их вряд ли чем смогут порадовать. И снова они бастовать захотят и так до ... Словом, никаких неожиданностей, у классиков все подробно про низы и верхи написано.
Например, директора крупных перерабатывающих предприятий Братска на своем последнем заседании союза промышленников и предпринимателей всерьез обсуждали возможность организации акций протестов, вплоть до забастовок. От этого радикального шага их пока удержало то, что в этом случае пострадают ни в чем неповинные жители города и местные власти. "Дожили, спартакиаду союза не на что провести", в сердцах сказал руководитель Братского отделения НП "СПП и ПП", директор ЗАО "Гелиос" Владимир Смирнов. Братские производители хлеба, мяса и молока уже обратились в адрес Некоммерческого партнерства "Союз предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности". Директора ЗАО "Управляющая компания "Кормовец", ЗАО "Падун- хлеб" и ЗАО "Гелиос" предложили депутатам Государственной думы от Иркутской области выступить с законодательной инициативой о признании цен на ГСМ, электроэнергию и железнодорожные тарифы социально значимыми и регулируемыми Правительством РФ.
По мнению переработчиков, последствия принятого кабинетом Виктора Зубкова решения о бесконтрольном росте тарифов государственных монополий могут быть трагическими и необратимыми. Если бензин не станет социальным товаром, то почему им должен оставаться хлеб, если правительство не дотирует его производство? И как можно думать о территориальной и продовольственной безопасности, когда железнодорожные вагоны становятся для производителей и простых граждан золотыми уже не в переносном, а в прямом смысле?
Короче, документ от 6 мая все назвал своими именами. Благодаря ему стали очевидны и понятны многие вещи. И с этого исторического момента российская инфляция перестала быть каким-то инородным, случайно занесенным вместе с отголосками мирового финансового кризиса вредным вирусом, который можно преодолеть, если поваляешься в кровати или выпьешь что-нибудь вроде того лекарственного препарата, после употребления которого все кашляющие и чихающие начинают друг друга понимать. Российская инфляция наша, доморощенная, мы сами ее вскормили и выпестовали и волчий ее оскал, внезапно вдруг всем продемонстрированный, предстоит испытать на себе каждому без исключения, независимо от того, пенсионер ты или железнодорожник.
