Профанация инновации
Слово и дело
Возникла некая языковая игра, которая на фоне актуальных политических тенденций приобрела глубокий символический смысл. Слово «инновация» постепенно стала пустой интеллектуальной приставкой к товару, парадоксальным образом увеличивающей его материальную стоимость.
Иными словами, чиновник вооруженный «инновацией», имеет право играть уже совсем по другим правилам. Он уже не гоголевский «маленький человек», он становится интеллектуалом, который торгует не набором непрезентабельных слов, а идеями в красивой и модной упаковке, смотанной, слепленной, закрученной этой самой, зачастую эфемерной, «инновацией».
Для поддержания статуса «инновации» существует некий непрекращающийся дискурс – игра слов и понятий, который не столько определяет правила игры в инновации, сколько постоянно накачивает, поддувает общественное значение (не путать с подлинным смыслом) этого слова.
Этот текст не о том, что инновации - это плохо. Современные словари определяют инновацию как «изменение в продуктах, процессах и организационной стратегии», в контексте своего рода бдительности к новым возможностям улучшения работы. А основное отличие слов «новшество», «изобретение», «открытие» от слова «инновация» подразумевает не просто выдвижение новых идей, но обязательное воплощение их на практике. Мы же говорим о том, как и почему определение этого слова девальвировалось и превратилось в ту самую бюрократическую «упаковку».
Повторение пройденного
Любая история повторяется через определенное время. Это аксиома и для современного инновационного бума, в ней также можно найти аналоги.
Самым ярким из них, наверное, является стахановское движение, которое началось в первой половине прошлого века. Несмотря на фактическую противоположность инновационной политике, оно чрезвычайно схоже по идеологической схеме. Особенно в части перекосов и перегибов.
Стахановское движение появилось, когда индустриализация СССР, как ныне сырьевая политика России, не дала ожидаемой отдачи. Тогда, в середине 30-х годов, локомотивом движения стал трудовой подвиг, он компенсировал техническое отставание, ошибки планирования и диспропорции производства.
Последователи Алексея Стаханова появлялись практически везде. Трактористы, ткачи, строители, доярки, студенты и школьники работали и учились по-стахановски. Проблема заключалась в том, что в ряде случаев подобные методы работы как раз и преумножали диспропорцию производства, поскольку увеличение количества, грубо говоря, выпекаемых булочек изюма в них не добавляло. Достаточно показательно, что индивидуальный рекорд Алексея Стаханова потребовал не менее героического, но неупоминаемого труда от тех, кто добытый им уголь вывозил и поддерживал нормальное производственное функционирование шахты. Попросту говоря, рекорды, хотя и были результатом самоотверженного труда, фактически являлись обыкновенной показухой и кампанейщиной. Успешная реализация театрального действа гарантировала славу, деньги, награды и продвижение по карьерной лестнице не только для рекордсмена, но и для сценаристов, режиссеров и осветителей сцены.
Трудовой подвиг стахановцев при должной организации и интенсификации производства на самом деле был бы не нужен. Кстати, в советской прессе тех годов Алексей Стаханов назывался именно «новатором».
С чего началась инновация?
Определение параметров инновации практически невозможно в тех сферах, где результат неизмеряем в силу влияния множества изменчивых факторов. Удивительно, но именно там они внедряются повсеместно. Однако удивительно это лишь на первый взгляд. Ведь самый главный ожидаемый результат инноваций - это пресловутое «дополнительное финансирование». Собственно, никто из этого секрета не делает, и крамолы в этом никакой не находит. Например, на сайте «Конкурс русских инноваций» (inno.ru) под заголовком «Зачем участвовать?» разъяснительная фраза о дополнительном финансировании стоит на первом месте.
Поэтому инновации, наверное, как ни в какой другой сфере, завладели умами чиновников от образования. Инновационный статус школы по сути чаще всего означает прибавку в денежном довольствии. Для этого, согласно современным правилам, школа должна иметь так называемую «программу развития». Будет ли она развиваться - неважно. Проверить, пощупать это развитие, отбросив жизнерадостные рапорты и результаты в виде графиков и диаграмм, практически невозможно.
Один из научных работников престижного вуза области поделился с газетой технологией создания подобных программ, но по понятным причинам пожелал остаться неизвестным для читателя. Его рассказ мы оставляем практически без купюр.
- Обычно школа разыскивает в вузе человека с ученой степенью. Он принимает «научное руководство» школой и изготавливает требуемый продукт. То есть пишет «программу развития», на самом деле обычно попросту воруя важнейшие куски (где побольше непонятных слов) из Интернета или из книжек какого-нибудь мэтра вроде Евгения Ямбурга или Марка Поташника. Конечно, желательно, чтобы этот человек с ученой степенью осуществлял функции лоббирования интересов школы в областном или городском управлении образования. Проще говоря, пользуясь своими связями, делал так, чтобы школу взяли на какой-нибудь форум образовательных учреждений региона или дали статус инновационной. Расплачиваются с ним обычно из денег, как я полагаю, собранных с родителей «на ремонт школы». Расценки разные. Например, школа из далекого северного поселка предлагала более 20 тысяч за «программу развития» и около 10 тысяч в месяц в течение года научного руководства. Школа из промышленного центра обещала 100 тысяч за все. К своей чести я отказался. Докторам наук могут предложить, я полагаю, гораздо больше. Между профессионалами этого дела - людьми, обремененными руководством несколькими десятками школ - идет настоящая война за «деляны». С привлечением возможного административного ресурса.
Понятно, что цена образовательных инноваций в достаточно консервативной, практически не изменившейся с советских времен системе подобна завешиванию картинами дыр на обоях в старой квартире. Но если отбросить всяческие подозрения в отношении личной заинтересованности работников образования, то в реальности создание подобных инновационных программ - это почти единственный и достаточно верный для образовательного учреждения шанс приобрести необходимое высокотехнологичное оборудование и повысить квалификацию учителей.
Правила этой игры, безусловно, понимают все. Подозреваю, что, по сути, инновационный проект - это своего рода принимаемая «декларация заинтересованности» школьного руководства в своей работе, которая служит гарантией финансирования все же не в «пустое место».
Карнавальная революция
Но все же попробуем окончательно выяснить, почему все так радостно ухватились за эти инновации, зааплодировали, подхватили и понесли из кабинетов да в народ?
Все очень просто: распределение финансов на инновационные проекты по сути и несколько упрощенно представляет собой элементарную раздачу бюджетных (чаще всего федеральных) денег, которых, как известно, сейчас в избытке, по вот таким «декларациям заинтересованности».
Однако проблема состоит в том, что инновации не приживаются в монопольной и регулируемой государством экономике. Настоящие инновации - всегда продукт инициативы частной, и только частный бизнес может быть по-настоящему заинтересован в новаторских внедрениях. Почему? Потому что инновации рождаются и живут в мобильной и конкурентной среде и очень быстро утрачивают актуальность. А неповоротливая государственная машина неспособна своевременно реагировать на вызовы времени и осуществлять равновесное финансирование своих институтов. В такой системе найти баланс между вмешательством и свободной инициативой, которая и должна служить основным источником инноваций, достаточно сложно. Вот и превратились инновации в модный инструмент для получения дополнительного финансирования.
Повальное увлечение инновациями стало чем-то вроде советского «стахановского движения». Почувствовав конъюнктуру, инновационным поспешили объявить все сегодняшнее, что хоть немного отличается от вчерашнего. Революция в технологиях бизнеса, образования и науки, которая должна была послужить развитию страны, постепенно превратилась в карнавальное шествие с раздачей слонов и сожжением чучел.
Разработанная, правда, неизвестными авторами и предоставленная президенту РФ так называемая «Концепция-2020», представляющая собой план развития страны до указанного в названии срока, предполагает, что государство создаст некие эффективно функционирующие институты, которые будут способствовать устойчивому развитию страны без участия государства, в принципе вселяет надежду. Правда, по большей части именно неясностью своих формулировок.
