Сосредоточение элементарных частиц в одном неприличном месте
12.06.2009
Инстинкт самосохранения заставляет
меня не включать средства коммуникативной связи с внешним миром и брать
с собой беруши, если я иду в публичное место. Ощущение, что тебя держат
за дебила и втюхивают жизненные установки, несопоставимые с нормальной
человеческой логикой, исчезает только тогда, когда двери дома плотно
закрыты и предприняты все меры для предотвращения проникновения
продуктов массовой культуры в эмоциональное жизненное пространство. Инстинкт самосохранения заставляет меня не включать средства коммуникативной связи с внешним миром и брать с собой беруши, если я иду в публичное место. Ощущение, что тебя держат за дебила и втюхивают жизненные установки, несопоставимые с нормальной человеческой логикой, исчезает только тогда, когда двери дома плотно закрыты и предприняты все меры для предотвращения проникновения продуктов массовой культуры в эмоциональное жизненное пространство.
Однако в этот раз притупленная бдительность стала причиной наглого вторжения в мое сознание одного из популярных музыкальных продуктов, который вызвал у меня спонтанный и неподдельный интерес публициста.
«Господи, что она такое поет?!» - вырвавшееся изумление встретило моментальную реакцию единения у таксиста, который вопреки моим ожиданиям живо воткнулся в разговор: «Вот я тоже сейчас о том же самом думаю!». В эфире самонадеянно заявлялось про самую красивую попу, по которой непременно должна рыдать вся Европа, а Россия, вероятно, над ней насмехаясь, злорадно танцевать. Недоверчиво покосившись на таксиста, одного из потребителей массовой культуры, дипломатично переспросила: «А вам не нравится?» «Как подобное может нравиться?!» - ответил мой собеседник, еще не достигший критичного для потребителя музыкальной попсы тридцатилетнего возраста, и весьма озабоченно и обреченно продолжил: «А еще я не понимаю, почему я должен смотреть на жирные животы и задницы, которые вываливаются у девчонок из штанов, когда они садятся ко мне в машину. Подобное считаю надругательством над своими эстетическими чувствами». Мне стало очень жаль молодого и симпатичного таксиста, чей эстетический вкус беспрерывно подвергается такому малоприятному воздействию, а в голову полезли всякие мысли о том, что наша глубокая убежденность, что русские девушки – самые сексуальные и красивые, стала терять актуальность. Особенно в контексте вовлечения страны в глобальные экономические процессы, до настоящего времени выражающиеся лишь в ожирении как следствии неумеренного потребления пива и чипсов.
Невеселые думы вновь настигли меня в другом публичном месте, где оказался включенным неизменный атрибут попсовой культуры – телевизор. В нем похмельного вида туповатый мужик плотоядно пялился на обладательницу этой самой красивой попы, которая, изо всех сил, но безуспешно пытаясь подражать бесспорному секс-символу Мерилин Монро, тщетно старалась убедить зрителя в том, что она «девчонка из простых, без сережек золотых». Фоновым антуражем для ее, согласно замыслу автора, сексапильной попы служили непотребного вида огромные попы несчастных европейцев, которые по своему неведению не рыдали, а радовались жизни. Героиня клипа призывно и как-то дешево улыбалась, искренне желая слиться с народом, в данном случае представленном в образе плотоядного дауна, другого героя клипа - зрителя. При этом смысловой контекст песни, в котором упоминался бессменный герой-любовник-олигарх, обязанный без лишних вопросов бросить к ногам блондинки из простонародья миллион алых роз, совсем не вязался с контрастной картиной быта мужика в мятых грязных трусах. Почему-то создавалось впечатление, что у обладательницы данного сценического образа может быть только такой воздыхатель и ценитель ее весьма ординарных женских прелестей, и уж совсем не олигарх, которого на подобные примитивные трюки уже давно не разведешь. И тут спонтанно пришел ответ на мучивший меня вопрос: «О чем, для чего и кому адресована эта пошлость?»
Антропологи, почти столетие изучающие такое явление, как массовая культура, сходятся во мнении, что так называемая популярная или народная культура есть своеобразное мышление общества «вслух» о самом себе. Народная культура в классовом обществе выполняла дуалистическую функцию. С одной стороны, она являлась инструментом выражения чаяния масс и защиты угнетенных слоев населения, а с другой - выступала системой социального контроля элитарных групп над неэлитарными, к которым, в первую очередь, относили рабочих и женщин. Поэтому феерический всплеск развития массовой культуры пришелся на конец 19 столетия, когда классовая борьба в капиталистическом обществе достигла своего апогея. С исчезновением ярко выраженной границы между классами и развитием социальных институтов природа массовой культуры претерпела серьезные изменения. Она стала важной сферой политической и социальной жизни и орудием политической мобилизации масс. Практически все исследователи этого непростого явления солидарны в том, что проведение четкой разделительной линии между высокой, то есть элитарной, и низкой массовой культурой стало делом весьма рискованным. Несмотря на ярко выраженную коммерческую направленность и эстетический конформизм, массовая культура не всегда является признаком деградации общества, а может быть проявлением революционных преобразований, как, например, в свое время стало творчество Шекспира в Америке, которого ставили на улицах, а впоследствии причислили к мировой литературной классике. Более близким для нас примерами могут служить творчество народной группы «Битлз» или снискавшая скандальную славу, признанная королева поп-музыки и первая женщина-звезда Мадонна.
Впрочем, феномен Мадонны антропологи, скорее всего, отнесут к исключению, а не к правилу, поскольку последние исследования в области массовой культуры свидетельствуют о том, что в мире тотального потребления отдельная личность, даже очень яркая индивидуальность, практически не имеет никаких шансов создать самостоятельный коммерческий продукт, который впоследствии станет частью высокой культуры. Самобытный писатель, обладатель божественного голоса или художник, не просто владеющий техникой, а отмеченный даром самовыражения, не имеют практически никаких шансов донести свои творения миру, если они не станут частью определенной социальной группы, социального института. И дело не только в том, что необходимыми финансовыми ресурсами обладают некие социальные группы, зачастую вовлеченные в политику, но также и в том, что, по мнению ученых, законы, по которым, к примеру, развивается поп-музыка, практически ничем не отличаются от физики элементарных частиц. Поэтому популярная музыка, по их мнению, живет по законам элементарных частиц, которые слагаются из символических структур, созданных людьми в рамках и посредством определенных социальных организаций. Стало быть, продукт массовой культуры в современном обществе может быть следствием незапланированного сочетания множества частичных решений, а не преднамеренным результатом стратегии.
Иными словами, в сегодняшней реальности качество массовой культуры определяется внутренними потребностями организаций, а не долговременными целями их владельцев или управленцев. В общем, исследователи массовой культуры не оставляют никаких шансов народным самородкам пробиться к славе и известности исключительно благодаря харизме, воле и грамотной стратегии, как это сделала в свое время Мадонна.
К сожалению, отечественная массовая культура, и музыкальная в частности, подтверждает гипотезы антропологов, чем, собственно говоря, и объясняется тотальное торжество серости и бездарности практически во всех сферах культурной жизни. Но по-другому в Америке, где, кстати, идет неустанная война с безнравственностью и где элита отдает себе отчет в том, что массовая культура далека от совершенства, и стремится не проводить четких различий между высоким и низким. Если там оптимистично верят в то, что высокое победит и станет массовым, то у нас пропасть между высоким и низким очевидна даже таксисту. Причем определенные социальные группы навязывают потребителю массовые продукты сомнительного, а зачастую разлагающего морального свойства, исходя из аргументации, что народ тупой, и это как раз то, чего он заслуживает.
Глядя на плотоядного дебила в телевизоре, который пялится не безмозглую телку, пролезшую в высшие слои общества благодаря определенной части тела, на которую запал не менее дебиловатый олигарх, кто-то внутренне содрогнется от омерзения, хочется верить, что таких будет больше. А кто-то, в силу генетической порочности или житейской неопытности, возьмет и поверит в заданную установку о том, что иждивенчество, социальное и сексуальное, – это путь к светлой, а главное, счастливой жизни. А все люди - эмоциональные тупые скоты, которыми управляют рабские инстинкты и для которых главная ценность в этой бессмысленной жизни - удовлетворение желаний, которые формируются не в голове, как это принято в цивилизованном обществе, а там где-то ниже пояса.
Этот продукт массовой культуры - отнюдь не уникальный шедевр. У него есть много клонов, которые, может быть, еще более циничны и еще более бездарны. Всех их объединяет одна банальная мысль, которую можно без преувеличения считать выражением народных отечественных чаяний. И у этих продуктов, опять же согласно теории антропологов, есть две ярко выраженные целевые аудитории. Если помните, это рабочие и женщины. Воплощение своей вожделенной мечты типичный представитель рабочего класса должен увидеть в обладательнице самой красивой попы, которая, кстати, что немаловажно, принадлежит простой «девчонке без золотых сережек», что удачно и без последствий развела олигарха на бабки. Незатейливые мечты блондинки в данном клипе тоже нашли незатейливое воплощение. Вероятно, данный продукт массовой культуры, по мнению его создателей, есть концентрированное выражение народных мечтаний или установка на то, какими они должны быть.
Поэтому плакать надо нам, а не Европе, потому как перенаселенная несовершенными попами Европа на подобные казусы массовой культуры ответила высоким искусством культового и скандального писателя современности Мишеля Уэльбека. В своем романе о вечных ценностях «Элементарные частицы» он еще раз подтвердил правильность выводов антропологов, но дал возможность своим героям не смириться с участью элементарных частиц, хаотично мечущихся от безысходности в поисках плотских удовольствий, а отстоять свое право быть и оставаться личностью в нашем таком непростом мире.
меня не включать средства коммуникативной связи с внешним миром и брать
с собой беруши, если я иду в публичное место. Ощущение, что тебя держат
за дебила и втюхивают жизненные установки, несопоставимые с нормальной
человеческой логикой, исчезает только тогда, когда двери дома плотно
закрыты и предприняты все меры для предотвращения проникновения
продуктов массовой культуры в эмоциональное жизненное пространство. Инстинкт самосохранения заставляет меня не включать средства коммуникативной связи с внешним миром и брать с собой беруши, если я иду в публичное место. Ощущение, что тебя держат за дебила и втюхивают жизненные установки, несопоставимые с нормальной человеческой логикой, исчезает только тогда, когда двери дома плотно закрыты и предприняты все меры для предотвращения проникновения продуктов массовой культуры в эмоциональное жизненное пространство.
Однако в этот раз притупленная бдительность стала причиной наглого вторжения в мое сознание одного из популярных музыкальных продуктов, который вызвал у меня спонтанный и неподдельный интерес публициста.
«Господи, что она такое поет?!» - вырвавшееся изумление встретило моментальную реакцию единения у таксиста, который вопреки моим ожиданиям живо воткнулся в разговор: «Вот я тоже сейчас о том же самом думаю!». В эфире самонадеянно заявлялось про самую красивую попу, по которой непременно должна рыдать вся Европа, а Россия, вероятно, над ней насмехаясь, злорадно танцевать. Недоверчиво покосившись на таксиста, одного из потребителей массовой культуры, дипломатично переспросила: «А вам не нравится?» «Как подобное может нравиться?!» - ответил мой собеседник, еще не достигший критичного для потребителя музыкальной попсы тридцатилетнего возраста, и весьма озабоченно и обреченно продолжил: «А еще я не понимаю, почему я должен смотреть на жирные животы и задницы, которые вываливаются у девчонок из штанов, когда они садятся ко мне в машину. Подобное считаю надругательством над своими эстетическими чувствами». Мне стало очень жаль молодого и симпатичного таксиста, чей эстетический вкус беспрерывно подвергается такому малоприятному воздействию, а в голову полезли всякие мысли о том, что наша глубокая убежденность, что русские девушки – самые сексуальные и красивые, стала терять актуальность. Особенно в контексте вовлечения страны в глобальные экономические процессы, до настоящего времени выражающиеся лишь в ожирении как следствии неумеренного потребления пива и чипсов.
Невеселые думы вновь настигли меня в другом публичном месте, где оказался включенным неизменный атрибут попсовой культуры – телевизор. В нем похмельного вида туповатый мужик плотоядно пялился на обладательницу этой самой красивой попы, которая, изо всех сил, но безуспешно пытаясь подражать бесспорному секс-символу Мерилин Монро, тщетно старалась убедить зрителя в том, что она «девчонка из простых, без сережек золотых». Фоновым антуражем для ее, согласно замыслу автора, сексапильной попы служили непотребного вида огромные попы несчастных европейцев, которые по своему неведению не рыдали, а радовались жизни. Героиня клипа призывно и как-то дешево улыбалась, искренне желая слиться с народом, в данном случае представленном в образе плотоядного дауна, другого героя клипа - зрителя. При этом смысловой контекст песни, в котором упоминался бессменный герой-любовник-олигарх, обязанный без лишних вопросов бросить к ногам блондинки из простонародья миллион алых роз, совсем не вязался с контрастной картиной быта мужика в мятых грязных трусах. Почему-то создавалось впечатление, что у обладательницы данного сценического образа может быть только такой воздыхатель и ценитель ее весьма ординарных женских прелестей, и уж совсем не олигарх, которого на подобные примитивные трюки уже давно не разведешь. И тут спонтанно пришел ответ на мучивший меня вопрос: «О чем, для чего и кому адресована эта пошлость?»
Антропологи, почти столетие изучающие такое явление, как массовая культура, сходятся во мнении, что так называемая популярная или народная культура есть своеобразное мышление общества «вслух» о самом себе. Народная культура в классовом обществе выполняла дуалистическую функцию. С одной стороны, она являлась инструментом выражения чаяния масс и защиты угнетенных слоев населения, а с другой - выступала системой социального контроля элитарных групп над неэлитарными, к которым, в первую очередь, относили рабочих и женщин. Поэтому феерический всплеск развития массовой культуры пришелся на конец 19 столетия, когда классовая борьба в капиталистическом обществе достигла своего апогея. С исчезновением ярко выраженной границы между классами и развитием социальных институтов природа массовой культуры претерпела серьезные изменения. Она стала важной сферой политической и социальной жизни и орудием политической мобилизации масс. Практически все исследователи этого непростого явления солидарны в том, что проведение четкой разделительной линии между высокой, то есть элитарной, и низкой массовой культурой стало делом весьма рискованным. Несмотря на ярко выраженную коммерческую направленность и эстетический конформизм, массовая культура не всегда является признаком деградации общества, а может быть проявлением революционных преобразований, как, например, в свое время стало творчество Шекспира в Америке, которого ставили на улицах, а впоследствии причислили к мировой литературной классике. Более близким для нас примерами могут служить творчество народной группы «Битлз» или снискавшая скандальную славу, признанная королева поп-музыки и первая женщина-звезда Мадонна.
Впрочем, феномен Мадонны антропологи, скорее всего, отнесут к исключению, а не к правилу, поскольку последние исследования в области массовой культуры свидетельствуют о том, что в мире тотального потребления отдельная личность, даже очень яркая индивидуальность, практически не имеет никаких шансов создать самостоятельный коммерческий продукт, который впоследствии станет частью высокой культуры. Самобытный писатель, обладатель божественного голоса или художник, не просто владеющий техникой, а отмеченный даром самовыражения, не имеют практически никаких шансов донести свои творения миру, если они не станут частью определенной социальной группы, социального института. И дело не только в том, что необходимыми финансовыми ресурсами обладают некие социальные группы, зачастую вовлеченные в политику, но также и в том, что, по мнению ученых, законы, по которым, к примеру, развивается поп-музыка, практически ничем не отличаются от физики элементарных частиц. Поэтому популярная музыка, по их мнению, живет по законам элементарных частиц, которые слагаются из символических структур, созданных людьми в рамках и посредством определенных социальных организаций. Стало быть, продукт массовой культуры в современном обществе может быть следствием незапланированного сочетания множества частичных решений, а не преднамеренным результатом стратегии.
Иными словами, в сегодняшней реальности качество массовой культуры определяется внутренними потребностями организаций, а не долговременными целями их владельцев или управленцев. В общем, исследователи массовой культуры не оставляют никаких шансов народным самородкам пробиться к славе и известности исключительно благодаря харизме, воле и грамотной стратегии, как это сделала в свое время Мадонна.
К сожалению, отечественная массовая культура, и музыкальная в частности, подтверждает гипотезы антропологов, чем, собственно говоря, и объясняется тотальное торжество серости и бездарности практически во всех сферах культурной жизни. Но по-другому в Америке, где, кстати, идет неустанная война с безнравственностью и где элита отдает себе отчет в том, что массовая культура далека от совершенства, и стремится не проводить четких различий между высоким и низким. Если там оптимистично верят в то, что высокое победит и станет массовым, то у нас пропасть между высоким и низким очевидна даже таксисту. Причем определенные социальные группы навязывают потребителю массовые продукты сомнительного, а зачастую разлагающего морального свойства, исходя из аргументации, что народ тупой, и это как раз то, чего он заслуживает.
Глядя на плотоядного дебила в телевизоре, который пялится не безмозглую телку, пролезшую в высшие слои общества благодаря определенной части тела, на которую запал не менее дебиловатый олигарх, кто-то внутренне содрогнется от омерзения, хочется верить, что таких будет больше. А кто-то, в силу генетической порочности или житейской неопытности, возьмет и поверит в заданную установку о том, что иждивенчество, социальное и сексуальное, – это путь к светлой, а главное, счастливой жизни. А все люди - эмоциональные тупые скоты, которыми управляют рабские инстинкты и для которых главная ценность в этой бессмысленной жизни - удовлетворение желаний, которые формируются не в голове, как это принято в цивилизованном обществе, а там где-то ниже пояса.
Этот продукт массовой культуры - отнюдь не уникальный шедевр. У него есть много клонов, которые, может быть, еще более циничны и еще более бездарны. Всех их объединяет одна банальная мысль, которую можно без преувеличения считать выражением народных отечественных чаяний. И у этих продуктов, опять же согласно теории антропологов, есть две ярко выраженные целевые аудитории. Если помните, это рабочие и женщины. Воплощение своей вожделенной мечты типичный представитель рабочего класса должен увидеть в обладательнице самой красивой попы, которая, кстати, что немаловажно, принадлежит простой «девчонке без золотых сережек», что удачно и без последствий развела олигарха на бабки. Незатейливые мечты блондинки в данном клипе тоже нашли незатейливое воплощение. Вероятно, данный продукт массовой культуры, по мнению его создателей, есть концентрированное выражение народных мечтаний или установка на то, какими они должны быть.
Поэтому плакать надо нам, а не Европе, потому как перенаселенная несовершенными попами Европа на подобные казусы массовой культуры ответила высоким искусством культового и скандального писателя современности Мишеля Уэльбека. В своем романе о вечных ценностях «Элементарные частицы» он еще раз подтвердил правильность выводов антропологов, но дал возможность своим героям не смириться с участью элементарных частиц, хаотично мечущихся от безысходности в поисках плотских удовольствий, а отстоять свое право быть и оставаться личностью в нашем таком непростом мире.
