Театр начинается с ... кулис
Декоративные страсти
Декорации, какими их видит зритель, становятся такими в художественно-бутафорском цехе: Совдия Гайнутдинова, Тамара Галайчук, Ольга Фадеева, Александр Баумволь изготавливают для спектакля декорации, бутафорию, занимаются росписью. Акушеры театра, они помогают режиссеру родить его дитя. Габаритные декорации попадают сюда из столярного цеха, при необходимости они шпатлюются, грунтуются и раскрашиваются. Художники работают по эскизам, но как лучше сделать тот или иной элемент обсуждают коллегиально, и обычно именно в споре рождается истина. Для изготовления декораций устанавливаются сроки, но часто на них действуют внешние факторы. Бывает, приходится ждать эскизы, утверждения сметы, заказа и доставки материалов? В итоге, когда все готово для работы, времени подчас остается совсем немного. Тогда им приходится оставаться после работы, работать в ночь, чтобы успеть создать антураж спектакля. Причем мало сделать, нужно очень хорошо представлять себе, как все декорации будут между собой сочетаться. Бутафоры постоянно в состоянии повышенной готовности: за час до спектакля режиссеру может показаться, что какой-то элемент нужно переделать, и хочешь - не хочешь, можешь - не можешь, а успевай.
В бутафорском цехе все умеют все, но за годы совместной работы появилось распределение обязанностей. Ольга, как самая терпеливая, занимается поистине ювелирной работой с бисером, кружевом и прочими мелкими деталями. Александр - напротив, магистр габаритных вещей. Растяжки на театре, извещающие о грядущих событиях, - его рук дело. Тамара (на фото вверху) - специалист по объемным вещам из поролона. Совдия - декоратор, подбирает краску, красит ткани.
Особо трудоемкая работа - задник, то есть последний фон спектакля. Его бутафоры расписывают все вместе, прямо на сцене. Цех у бутафоров совсем небольшой, такую масштабную работу выполнить там нереально. Вот и приходится им всем вместе таскать на себе полотнище и разрисовывать его. А сшить задник - целая эпопея! Вся же одежда сцены достигает веса 50-60 кг. Полцентнера огромной, неудобной, колючей массы они вынуждены протащить на себе по узким коридорам к сцене, чтобы зритель увидел пьесу в интерьере.
Каждый спектакль для бутафоров по-своему сложен. В «Шуме прибоя» приходилось делать декорации по увеличенной гравюре восемнадцатого века, да еще и на авансцене пришлось делать бассейн. Но это еще ничего, говорят Тамара и Александр, так как режиссер настаивал на том, чтобы ломать сцену и делать котлован. А декорации к спектаклю «Вечерние посетители» сделали вообще без эскизов, а сам эскиз художник изготовил только после сдачи спектакля. А в целом же, говорят бутафоры, изготовить можно все, главное, чтобы режиссер четко представлял себе, чего он хочет.
С иголочки!
Для мастериц швейного цеха Натальи Масловой и Натальи Нурутдиновой уже нет ничего невозможного. В отличие от бутафоров, им еще ни разу не приходилось переделывать какой-то костюм полностью. А вот доделывать нужно довольно часто: подшить, пришить? Актер, когда надевает готовый костюм, должен какое-то время прожить в нем на сцене. Ведь когда стоишь перед зеркалом - это одно, а когда начинаешь двигаться, порой весьма специфично, - совсем другое. Тогда он сможет оценить, насколько ему комфортно и какие правки нужно внести в готовое изделие.
Для швейного цеха сроки - такая же больная тема, как и для художественно-бутафорского. Пока художник нарисует свое видение образа, согласует с режиссером, подберет ткани - проходит очень много времени. Потом начинается беготня за актерами: за репетициями творческие люди часто забывают о примерках. Натальи отмечают, что со временем изменилось само отношение к костюму актера. Раньше был худсовет, и готовое изделие должно было точно соответствовать установленным параметрам. Сейчас к этому относятся демократичнее, зато сроки изготовления претерпели обратное изменение: вместо 2-2,5 месяцев они сократились до 1-1,5. И то, как говорят швеи, полтора месяца - это в самом лучшем случае. Обычно же приходится работать так, что «искры из глаз»?
Самое трудное в их профессии - общение с актерами. Наталья Маслова шутит, что закройщик - юрист, артист и аферист. Так что им приходится быть для актеров и психологами. Иногда возникают проблемы с актрисами: художник хочет, чтобы она была именно такой, а она не хочет это надевать. Ей хочется открытого и воздушного, а ее укутывают с головы до пят и делают похожей на бабушку. Все эти нюансы в швейном цехе не решить, вот и приходится швеям проявлять чудеса психологического искусства.
Не только зритель, но и режиссер видит лишь конечный результат костюма. Но путь к нему подчас лежит через упорные дебаты художника по костюмам, актера и швеи. Сами швеи каждый костюм тоже проживают: иногда всю ночь думают, как лучше раскроить, прошить? А потом может прийти художник по костюмам и сказать: «Так, это больше не делаем, все делаем по-другому!». Состояние легкой паники в такие моменты, безусловно, возникает, но быстро проходит и уступает место рабочему напряженному процессу. После такого долгого проживания работы каждая вещь становится любимой. «А если сейчас вещь не по сердцу - лучше за нее пока не браться», - уверены швеи. Тогда нужно переждать, «почувствовать» вещь, и на следующий день приняться за нее с любовью.
Тысяча мелочей
Владения реквизитора Галины Сучковой вполне могли бы претендовать на звание театрального музея. За двадцать два года, что она здесь работает, в ее небольшом кабинете скопилось огромное количество «финтифлюшек» всех мастей: вазочка девяноста лет от роду, старинные ходики, модель корабля, бутылки от простых до экзотических. В общем, на любой спектакль найдется вещица!
Реквизитора можно назвать «театральным Плюшкиным» - ничего не выбрасывать, все в дом! И ведь каждой вещи можно найти применение. Хотя сейчас ситуация с реквизитом совершенно иная, чем была в первые годы работы Галины Сучковой, привычка каждую вещь сохранять «на всякий случай» осталась. А еще осталась страсть к интересным вещам. Любая затейливая бутылка должна обязательно перекочевать в коллекцию к реквизитору.
Есть в театре и исходящий реквизит - напитки, пища и все остальное, что, будучи вынесенным на сцену, обратно не возвращается. Сейчас приготовить бутафорское вино или коньяк легче легкого - на помощь приходят чай черный и каркадэ. Все, что актеры едят на сцене, настоящее, приготовленное заботливыми руками реквизитора или заказанное. А вот если речь идет о более масштабных блюдах, типа гуся в яблоках или праздничного торта, есть у Галины Сучковой своя хитрость: блюдо делается бутафорское, но туда вставляется настоящий кусок, который по сценарию нужно съесть актеру. Тут уж главное - не промахнуться и подставить еду именно съедобным боком.
Личико с картинки
Волшебник изобразительного искусства, гример-пастижер Татьяна Стародубцева может каждого человека несколькими легкими взмахами руки изменить до неузнаваемости. Начав с создания эскизов, она приспосабливает их под актеров исходя из индивидуальных особенностей. Так создается образ: кому-то требуются шиньоны, для кого-то разрабатывается особый грим. Потом Татьяна приходит на репетицию и смотрит на будущий образ в процессе отработки его актером. Тогда рождаются нюансы: наложить седины, добавить бороду или усы, передать гримом особенности характера.
На каждого актера гримеру отведено определенное время, за которое нужно успеть «нарисовать» его персонаж. Но если перед спектаклем времени чуть больше, то в продолжение действия такой форы у гримера-пастижера нет. Бывает, что актриса на какое-то время заходит за кулисы, и за несколько минут нужно внести необходимые изменения. «Хоть расшибись, но сделай, - смеется Татьяна. - А куда деваться, если ей вот прямо сейчас нужно опять к зрителю выходить?».
Самой интересной своей работой Татьяна считает персонажа Валерия Горчанова в «Искушении». Он играл старика с портрета, и образ его должен был быть старческо-демоническим. Придумывать и прорисовывать эти черты было очень интересно. Этот же грим был и самым длительным по исполнению - четыре часа. Но профессионализм в том и состоит, чтобы сложные вещи суметь сделать быстро. К премьере этот грим занимал у Татьяны менее получаса. А одним из самых сложных был грим актеров в «Звере». Лысые парики требовали правдоподобности, так что гримеру пришлось очень постараться.
За многие годы работы для Татьяны уже нет сложностей, но она вспоминает, что сначала было очень тяжело. Выучившись на парикмахера, она попала в театр, в совершенно другую среду. Работа гримера-пастижера ближе все же к работе визажиста, чем цирюльника. Разница в том, что грим более тяжелый и требует соблюдения определенных условий нанесения и снятия. Лицо намазывается вазелином, затем верхний слой промакивается и снимается. Грим очень тяжелый и потому плохо ложится на лицо, да и для кожи вреден. Прорисовываются все тени, потом глаза, губы. Когда образ готов, необходимо обязательно взглянуть на него из зала. Бывает, что выставят свет - а у актера лицо мертвое. Тогда грим нужно «перерисовывать».
Татьяна честно говорит, что на грим вблизи смотреть страшно. Он делается специально для того, чтобы быть заметным с последнего ряда. Поэтому глаза начинаются на переносице, уводятся к вискам, прорисовывается белок. Но и здесь важно не перегнуть палку: зритель на первом ряду и на последнем должен воспринимать образ актера одинаково.
Свет, цвет и звук
Освещение и правильно подобранная музыка - те элементы, которые помогут создать настроение и проникнуться духом картины. Задача звукооператора Светланы Чернявской и звукорежиссера Андрея Брунько - подобрать звук, обсудить с режиссером, что он хочет видеть в качестве звукового оформления спектакля. У каждого режиссера свое видение звучания, потому спектакль «Антигона» по звуку получился очень простым, а вот постановка «Алые паруса» вышла очень насыщенной по звуковым подходам. Андрей Брунько особо отмечает постановки Валерия Шевченко - над ними всегда интересно работать. В них всегда есть изюминка, глубокий замысел, они требуют особой отдачи.
Когда режиссер приносит музыку сам, звукооператору остается только доработать ее до конечно результата: подправить, смиксовать. Но это не сложно, самая сложная работа - запись вокалистов. Это связано с тем, что в театре пока нет тонкомнаты, а запись голоса в условиях, когда все вокруг шумит, порождает много дополнительной работы - все посторонние звуки надо почистить без потери качества звука голоса.
Художник по свету Иван Зыков (на фото внизу) - творец художественно-светового оформления спектакля и световой партитуры, то есть записи полного светового оформления. Он работает вплотную с художником-постановщиком и режиссером. Прочитав пьесу, поняв концепцию спектакля и замысел режиссера, ознакомившись с эскизами, он предлагает свое видение светового оформления спектакля. Совместно подбирается светоцветовая композиция, фильтрация, которые многократно опробуются и претерпевают изменения в процессе репетиций.
Каждая новая постановка для осветителей - как новая страничка. Когда еще ничего не готово, хватаешься за голову: с чего начать? К тому же искусство художественного оформления не стоит на месте, появляются новые технологии, которые работникам театра пришлось опробовать впервые. Например, в «Искушении» впервые использовалась видеопроекция. Но, как говорит Иван, оглядываясь на эту работу сейчас, кажется, что нет в ней ничего особенного, те же «Алые паруса» сложнее.
Художественная работа по большому счету заканчивается со сдачей спектакля, и место художника по свету занимает техник Евгений Митрохин. На протяжении всего спектакля, каждый вечер, он будет следить за тем, чтобы на сцену шел именно тот свет, который нужен, без помех и сбоев. Партитура спектакля со временем может меняться, и тогда художник вновь вступает в свои права.
А это куда?
За то, чтобы расстановка декораций и реквизита отвечала всем режиссерским требованиям, отвечают монтировщики Виталий Рахимулин, Алексей Панков, Максим Широков. Несмотря на неказистость такой работы, их нельзя недооценивать. Правильная расстановка декораций очень важна, ведь малейшей отклонение может вызвать замешательство или просто повредить эпизоду. Бывают в их работе и более приятные моменты, когда ребят задействуют в качестве актеров. «Когда харизма наша подходит», - шутят ребята. Шутки шутками, но монтировщики на самом деле выходят к зрителю. Обычно это случается, когда необходима массовка. Когда же харизма монтировщиков остается невостребованной, ребята выполняют свою непосредственную работу. Даже будучи не в актерском амплуа, они постоянно незримо присутствуют на сцене. Что-то подкрутить, передвинуть, поправить так, чтобы для зрителя это осталось незаметным - их основная задача. Поэтому Виталию, Алексею и Максиму больше нравятся спектакли с малым количеством декораций, пусть даже они бывают довольно громоздкими. Зато возни при установке и последующей головной боли с ними меньше. Много монтировщики работают «на подхвате». Всевозможная мелкая и не очень работа - на их совести. Они помогают всем - и декораторам, и администраторам, и дворникам. Без преувеличения можно сказать, что монтировщики - самые многофункциональные работники театра.
Но и это еще не все! Над тем, чтобы спектакль вышел к зрителю законченным, работают столяры, электрики, администраторы? Все эти люди вкладывают частичку себя в каждую пьесу, представленную на сцене театра. Все они с любовью помогают режиссеру в появлении на свет его детища, когда в согласии, когда дискутируя, но всегда - вместе. Ведь именно для них за кулисами происходит все самое интересное, неизвестное, сложное, но бесконечно любимое - рождение спектакля.
