Воспитание музыкой

Стены этой школы повидали и услышали многих замечательных российских исполнителей классической музыки, а Шибко — один из самых любимых, с радостью ожидаемых друзей. Он обладает редкостной способностью заставить слушателя забыть обо всём, кроме музыки, в том числе и о человеке, сидящем за роялем. Во время его выступлений атмосфера зала невероятно облагораживается, заставляя слушателя выпасть из времени и пространства, забыть об обыденности. У Шибко невероятно тонкое чувство эпохи и стиля каждого композитора, произведения которого он играет. Андрей полностью лишён самолюбования, потому что любит именно музыку, а не себя в музыке.

Пресса характеризует этого замечательного пианиста как убедительного и эмоционального исполнителя музыки разных стилей, а выдающийся пианист и дирижер, президент жюри 8-го международного конкурса «Геза Анда» Владимир Ашкенази говорит об Андрее так: «...его исполнение лишено всякого намека на внешние эффекты. Он предлагает тот стиль игры, в котором прочувствована глубина каждой гармонической модуляции и сглажена любая внешняя восторженность. Но это не значит, что игра Шибко бесстрастна. Отнюдь нет, но вы ощущаете эмоциональный накал опосредованно, он как бы обращен внутрь музыки — качество, которое пронизывает его игру, придавая ей отличительный аристократический оттенок. Это сравнимо с тем, как высококультурный человек сдерживает желание продемонстрировать свои знания».

Андрей имеет свой класс в одном из лучших музыкальных институтов мира — Московской консерватории, ведёт обширную просветительскую деятельность вместе с музыковедом Михаилом Казиником на радио «Орфей» и телеканале «Дождь».

Музыканта страшно огорчает, когда кто-нибудь перед концертом говорит, что идёт «на Андрея Шибко». «Я хочу, чтобы люди приходили слушать Баха, Шуберта, Рахманинова, а не меня», — делится пианист.

— Но, быть может, не стоит обижаться на людей, предпочитающих Вас другим исполнителям? Их слова говорят лишь о том, что на их взгляд, как раз Вам лучше других удаётся донести до них Баха, Шуберта и Рахманинова... Или мнение слушателей ничего не значит для Вас?

— Мнение вообще не должно волновать. Должно волновать взаимодействие пианиста и слушателя. Я — всего лишь передатчик того, что хотел выразить композитор. Если у слушателя есть способность воспринимать гениальную музыку, значит, слушатель сам гениален. Для этого не нужны никакие слова восторга после концерта. Лучшая похвала для меня — это внимательно слушающий зал.

— Последние пять лет вы часто даёте концерты в сибирской глубинке. Есть ли такой слушатель здесь?

— Я благодарен судьбе, что она подарила мне возможность давать концерты именно здесь. Благодаря этому я чувствую себя причастным к сложному и бесконечно интересному процессу вовлечения в гениальную музыку людей, живущих вдалеке от крупных культурных центров страны, вдали от столицы. Ведь это так несправедливо, когда люди нашей страны не могут добраться до Москвы, чтобы прикоснуться к прекрасному. Здесь я встретил настоящих подвижников музыкальной культуры. Это, прежде всего, Левон Азизян, который втянул меня и замечательного скрипача Гайка Казазяна в свой уникальный проект. Мы с Гайком заняты в подпроекте «Ступени мастерства» и два раза в течение учебного года работаем в школах искусств Братска, Нижнеудинска и Ангарска.

В это время мы не просто занимаемся с детьми, выявляя наиболее перспективных учеников для продолжения учёбы в столице. Мы на своих мастер-классах и концертах занимаемся, в первую очередь, воспитанием слушателей. Слушателей, которые будут обладать хорошим вкусом и смогут обогатить свою жизнь любовью к настоящей высокой музыке. Ведь музыка, бесспорно, влияет на духовную жизнь человека, изменяет и преображает его. Пусть это прозвучит наивно, но для меня это реальная возможность сделать лучше наше общество. При условии, конечно, что человек, которому это дают, готов брать.

Братск в этом смысле город достаточно сложный. Я знаю, каких огромных усилий стоит Левону Азизяну обеспечивать полные залы в школах, ведь контингент учащихся постоянно меняется. Одни выпускаются, другие поступают в школу и их, а также их родителей, необходимо воспитывать и приучать к концертам. Не все сходу понимают, зачем это надо. Многие считают, что ходит ребёнок на занятия, и достаточно. Зачем ещё какие-то концерты? Такое мышление трудно переломить, на это уходят годы, ведь Братск — город сравнительно молодой, культурные традиции здесь только зарождаются.

Другое дело — Нижнеудинск, которому всё же четыреста лет. Первый концерт в здешней школе искусств поразил меня тем, что слушатели не просто не дышали во время игры, они долго оставались на местах после того, как закончился концерт. Казалось, они так не только весь вечер, но и всю ночь просидят, поглощённые музыкой и ожидая от неё бесконечных чудес. Но, тем не менее, и в Нижнеудинск, и в Ангарск мы попали именно благодаря Левону Азизяну. Этому неугомонному человеку недостаточно того, чтобы его ученики приобщались к классике, он готов и до Крайнего Севера дойти, если найдёт там единомышленников, таких, как директор Нижнеудинской школы искусств Наталья Лопухова и руководитель Центральной школы искусств Ангарска Наталья Харченко. Эти замечательные женщины с энтузиазмом подхватили предложение коллеги из Братска работать вместе. Пока есть взаимопонимание и поддержка между этими людьми, есть надежда, что к ним примкнут и другие, и сибирская глубинка станет культурным и счастливым краем, перспективным во всех смыслах.

— Наверное, бессмысленно задавать вопрос о любимых композиторах исполнителю, который преподносит каждое произведение исполняемого им автора как величайшее сокровище. Слушая вас, каждый раз возникает ощущение огромной любви между вами и музыкой, до которой Вы бережно дотрагиваетесь. Иначе мне вашу игру трудно охарактеризовать, хотя произведения были совершенно разные по характеру и играли вы их с соответствующим темпераментом. Поэтому не буду спрашивать, кто любимый, спрошу лучше в чём заключается эта любовь, каких она требует от вас затрат и кто в вас сильнее — исполнитель или педагог?

— Больше всего на свете я люблю заниматься музыкой. Я люблю играть. Педагог во мне на вторых ролях, я не считаю эту деятельность основным своим предназначением. Хотя, если вдуматься, хороший концерт — это лучший урок... Я настолько поглощён этим, самым, на мой взгляд, замечательным занятием — фортепианной игрой, что, садясь за рояль и исполняя произведение, я веду самый настоящий диалог с великими покойниками. И диалог этот всегда открытие. Пусть ты в сотый раз играешь эту прелюдию Баха, в сто первый раз она звучит совсем иначе, открывая для тебя всё новые и новые глубины. Уходя из зала после концерта, я долго не могу, да и не хочу возвращаться в реальность. Мне хорошо там, где я был только что, и ничего больше не надо. Если такие же чувства будет испытывать слушатель, я счастлив. Может, кто-то назовёт это бегством от реальности, но по-моему, человек и должен большую часть времени жить внутри себя, развиваясь и углубляясь в самопознание путём общения с искусством. Если тебе хорошо внутри себя, ты излучаешь это ощущение, и вокруг становится тоже чуточку светлее и теплее. Разве не так? Ведь музыка, по сути, сгусток самой чистейшей, самой лучшей энергии, которая жила в каждом композиторе. Воздействуя на пространство, музыка очищает его и делает добрее.

Композитор Игорь Стравинский на вопрос, для кого он пишет свою музыку, отвечал: «Для себя и своего гипотетического alter ego». Каждый творческий человек живёт по такому принципу. Я занимаюсь музыкой для себя. Мне нравится эта, перефразируя название известной книги Кортасара, игра в классиков. А мое гипотетическое альтер эго — это те, кто слушает и, дай Бог, услышит.